Сил вдруг прибыло. Пальцы правой руки чего-то коснулись. Рукоятка? Нож? Пожалуйста, пусть будет нож, хоть для масла. Нет. Вилка. Ну ладно... сгодится.

Свет меркнет. Джек слабо поднял левую руку, стараясь царапнуть гиганта в лицо. Даже близко не попал.

— Ничего больше не получается? — рассмеялся тот и наклонился ближе, подставляя щеку. — Эх, котенок! Ну, давай почеши, сделай мне одолжение.

Правая рука взлетела, зубья вилки вонзились в левый глаз.

— А-а-а!..

Хватка разом ослабла, снова можно дышать. В глазах прояснилось, Джек задыхался, глотая воздух. Минкин по-прежнему сидел на нем верхом, воя от боли и потрясения, огромные руки порхали, как бабочки, вокруг торчавшей в глазу вилки, боясь к ней прикоснуться, боясь оставить на месте.

Джек приподнялся, ударил ладонью по ручке, вогнав вилку до кости глазницы.

Минкин с воплем повалился на спину, вертясь и брыкаясь.

— О боже, — кричал он, — господи, господи, господи...

Джек с трудом поднялся на ноги и поплелся к гостиной, по-прежнему чувствуя пальцы на шее. В голове билась адская боль.

— Иди... — едва слыша себя самого, прохрипел он Лайлу, — наверх, найди какой-нибудь коврик. Не найдешь — возьми скатерть или простыню. Шевелись. Мы и так слишком много времени потеряли.

Лайл побежал вверх по лестнице, Джек нашел свой пистолет, потащился в гостиную. По боку что-то текло — кровь от ножевого удара просочилась сквозь рубашку. Впрочем, не больно. Вся боль сосредоточена в шее.

Беллито лежал на боку и стонал. Джек заметил факс, схватил, снова перечитал.

Сожги? Пока не будем.

Он сунул бумажку в карман.

«А.» сегодня уже никого не прихватит. А Илай?

Под свитером еще оставался кусок липкой ленты. Он связал ею ноги Беллито.

Посмотрел на часы. Надо двигаться. Визит чересчур затянулся.

Джиа...

Держись, малыш. Я иду.

Прибежал Лайл с легким покрывалом. Они расстелили его на полу, закатали Илая, как блинчик.

План такой: отнести его вниз, Лайл подгонит машину к парадному, тюк завалят в багажник, помчатся в Асторию.

Пронося добычу через столовую, Джек увидел Минкина на четвереньках с торчащей в левой глазнице вилкой, с окровавленной щекой, хрюкавшего, как свинья в течке. Здоровый глаз наткнулся на Джека, и гигант оскалился.

В памяти вспыхнули гнусные намеки на Вики, тьма вырвалась из клетки, поглотила, одолела. Никто не имеет права на такие угрозы. Никто.

Хотя часы стремительно тикали, Джек не пожалел пары секунд. Бросил ноги Беллито, шагнул к Минкину.

— Собрался позабавиться с агнцем? — Голос еще не вернулся, скрежещет, будто доску тащат по бетону. — Поиграть с моей подружкой Вики, прежде чем принести ее в жертву? Не выйдет, приятель. Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда.

Он занес ногу, ударил каблуком в торчавшую ручку вилки, вогнав глубоко в мозг зубья.

За спиной раздался потрясенный крик Лайла, но Адриан Минкин, любитель игр с агнцами, не издал ни единого звука. Поднялся на коленях, раскрыв рот в безмолвном вопле, хотел встать, немыслимо широко открыв рот, демонстрируя идеальные зубы. Руки по бокам всплеснулись, он повалился на спину, стукнувшись затылком. На несколько секунд тело выгнулось фантастической дугой, опираясь об пол затылком и пятками.

Джек бесстрастно смотрел, чувствуя только удовлетворение при мысли о том, что для Вики и прочих детишек стало одной опасностью меньше.

Наконец Адриан Минкин обмяк и замер. Полностью. Грудь уже не дышала.

Джек оглянулся на Лайла, смотревшего на него во все глаза с разинутым ртом.

— Ох, Джек... Боже мой... Черт возьми...

— Знаю. Ты только что понял, что я замечательный парень. Почти идеальный, правда?

— Нет, я...

— Хватит болтать. — Он снова схватил Беллито за ноги. — Берем этот хлам и едем. Будем надеяться, не совсем опоздаем.

17

— Чарли?

Джиа прижалась спиной к холодным гранитным плитам, с жутким восхищением наблюдая, как Чарли выбирается из осыпавшейся земли, поглотившей его несколько минут назад. Надо было бы радоваться, что он жив, но из-под земли вылезла лишь его оболочка. Лицо обмякшее, невыразительное, глаза и веки, засыпанные землей, не моргают.

Он выполз, неуверенно поднялся на ноги, шагнул к ней... Она еще крепче вжалась в стену, желая пройти сквозь нее.

— Нет, Чарли, пожалуйста...

Он остановился, глядя куда-то вдаль поверх ее головы.

Тара, стоявшая сзади в сторонке во время его воскрешения, молча скользнула вперед, бросив бешеный взгляд на труп Чарли.

Он отрицательно покачал головой.

Джиа, затаив дыхание, следила за борьбой двух сил.

Тара, оскалившись, испустила разочарованный вопль.

Чарли вновь покачал головой. Потом тело его повернулось, неуверенно побрело в дальний конец подвала, опустилось у стены, уселось и замерло в неподвижности, устремив взгляд на колени.

— Он этого не сделает, — выдохнула Джиа, обращаясь скорее к себе, чем к Таре.

Чарли слишком хороший парень, чтобы даже его мертвое тело слушалось Тару.

Девочка сверкнула на нее глазами:

— Это вообще нечестно!

— Ты говоришь о честности? Честно забирать у меня ребенка?

Лицо ее сморщилось, вот-вот заплачет.

— У тебя есть все, а у меня ничего!

Джиа пронзила жалость. Да. У нее есть все, почти все желанное и необходимое в жизни, чего у Тары Портмен никогда не было и не будет. Впрочем, это не означает, что она может требовать новую, зародившуюся внутри Джиа жизнь.

— Я тебе очень сочувствую. Правда. И сделаю для тебя все возможное. Но это выше моих сил.

— Отдай ребенка, и можешь идти.

— Нет. — Она снова прижалась спиной к стене и взмахнула крестом. — Я тебе не позволю убить его. Это невозможно. Нет. Никогда. Ни за что.

Тара пристально взглянула на нее, отступила назад, исчезла и вновь появилась посреди подвала, молча глядя издали на Джиа.

Она опустила крест, оглянулась на лестницу. Ее все еще перегораживает невидимая стена? Может, попробовать прорваться?

Что-то холодное захлестнуло правый локоть той самой руки, что держала крест. Призрачные пальцы впились мертвой хваткой. Джиа собралась перехватить крест левой, но та тоже попалась в ловушку.

Прямо перед ней встала Тара и усмехнулась:

— Как мне раньше в голову не пришло? Гораздо проще.

Она вскрикнула, стараясь вырваться, обрубить крестом призрачную руку, — не дотянулась.

— Ну-ка, теперь потише, — проговорила Тара, наклоняясь ближе. — Замри. Это не больно. Говорю тебе, ничего не почувствуешь.

В бедра вцепились еще две руки.

— Нет! Не надо, пожалуйста!..

Тара молчала, сверкая глазами, жадно протягивая руку к ее животу. Попавшая в плен, неподвижная Джиа дернулась с ужасом и отвращением, когда пальцы коснулись пояса джинсов, взвизгнула, чувствуя пронзительный холод на коже.

— Еще чуть-чуть, — шепнула Тара, — немножечко надавлю, ущипну, и все...

Она вдруг замолчала, склонив набок голову, как бы к чему-то прислушиваясь. Отдернула руку, по-прежнему слушая, отступила, кивнула с улыбкой и шепнула:

— Да.

Джиа не слышала то, что слышала Тара, но знала: с ней может говорить лишь один человек — Джек.

Призрачные руки выпустили ее, она с рыданием упала на колени.

— Да! — крикнула Тара.

Джиа, подняв глаза, содрогнулась, видя на детском лице безобразно злобную ухмылку.